туризм

Для начала разберемся: с чем встречается человек, желающий проникнуть в мир пещер? Начиная с одевания гидрокостюма и комбинезона и кончая протаскиванием транспортных мешков через разнообразные “шкурники”, узости, меандры и “шклевотины”, весь процесс прохождения пещеры состоит из действий по протискиванию, протаскиванию, натягиванию и заползанию перемежающихся со спуском и проталкиванием в различные колодцы и трещины. Спелеолог находится в состоянии вечной борьбы с темнотой, сыростью и трением. Последним он противопоставляет свою гибкость и фантастическое (ничем не объяснимое) упорство. (Фото в заголовке: Макеев Григорий)

Я часто удивлялся... Что я ощущал в Тайге? Не только радость, но и необъяснимую печаль... Неизбывную, непонятную тоску. Когда лежишь на спине на скалах Откликного, не замечая ни моросящего дождя, ни холода, ни ревущего ветра, и отрешившись от этого мира, покинув тело и превратившись в бесплотный дух, смотришь на рваные клочья тумана, несущиеся в вышине - глубинная, вековая печаль рвет душу на части.

Бегу к машине. На заднем сиденье уже лежит снаряга - ее привезли днем прямо на работу. Совершенно нет времени - уже седьмой час, скоро будет садиться солнце - а я только выбежал из офиса. От радости, что завтра выходной, несусь через город, сломя голову. Проехал на красный свет, кого-то подрезал. На выезде из города уже ждут - из окна кидают рацию и адреналин наполняет сердце - две машины, как одновременно выпущенные торпеды, рассекают пока еще асфальтовый воздух. (Фото в заголовке: Арзамасцев Николай)

Начальник, кряхтя и матерясь сквозь зубы, натянул брюки, штормовку и, стараясь не особенно пихать ногами спящих, высунул голову наружу. Бр-р-р... В неверном свете утра огромная лужа прямо у входа в палатку казалась бездонной. Дождь выбивал из нее брызги, которые летели под козырек палатки и оставляли грязные следы на обуви и сидушках, брошенных у порога. Изрядно повозившись в тамбуре, Начальник зашнуровал кеды, взял дождевик и выбрался наружу. Втянув голову в плечи, быстро пересек открытый дождю участок поляны и нырнул под нейлоновую защиту кострового навеса. Он еще не вполне отошел от теплого, пусть и тесного (ну, Леха...) уюта палатки.

На Уреньге

Этот текст родился на далекой земле в самом конце ноября. Он просто появился сам по себе и я, удивившись непонятно откуда взявшимся в голове словам, перенес его на бумагу. Внимательный взгляд, быть может, разглядит в нем и простую человеческую усталость от всего, что чуждо и непонятно и неродно, и усталость туриста, который не может просто так вылезти в лес, развести костер и послушать ветер, - и еще много чего разглядит. Десяток раз перечитав этот короткий отрывок, когда становилось совсем грустно, подправив некоторые обороты и рассыпав знаки препинания, я ничуть не приблизился к пониманию того, что же происходит там, и что же еще нужно этому чудаку.

И встал весь транспорт, и единственным средством передвижения остались лыжи. И проснулся он утром, позавтракал, проверил свою снарягу, взял лыжи и вышел из дома. Дверь подъезда открылась с трудом, ее тоже занесло снегом. За дверью - белое поле снега с барашками застругов, как мысль о море, застывшем в наивысший момент шторма. Вздохнув, он получше поправил рюкзак за спиной, и лыжи врезались в первый на сегодняшний день сугроб. Опытным взглядом он оценил, что снег сегодня рассыпчатый, и подлипа ждать не приходится, но тропежка будет тяжелой.

Есть такой фильм, над которым принято смеяться - "Вертикальный предел" называется. Смотрят его люди, и говорят друг другу, мол, ну надо же быть такими идиотами, и такие детские ошибки делать. Руководитель ведет группу на восхождение, получает по рации из лагеря информацию о том, что резко в худшую сторону меняется погода, естественно, принимает решение идти вниз, и тут его подначивает, что называется, "берет на понты" один из участников, говоря, мол, ведь ты же крутой, неужели ты упустишь такой шанс? И руководитель поддается на его подначки, что и приводит к печальному концу. Ах да, простите, почему я говорю - печальному? Фильм заканчивается на оптимистической ноте - главный герой жив, сестра его жива, и даже тетя, которая сегодня француженка, а завтра канадка, тоже жива - все хорошо, прекрасная маркиза. Про то, сколько их выходило на маршрут, напоминают только памятные таблички под воодушевляющую музыку. Вот как опасны горы. А может быть, не так опасны горы, как люди, которые в них идут?

Решил я поподробнее расписать свое мнение, чтобы был этакий мануал "Хочу в поход - что делать?", к которому новички могли бы обращаться, и на который мы могли бы их направлять.

Пройдя около часа, мы остановились на завтрак на большой сенокосной поляне возле чистого и холодного горного ручья. Только этого, как оказалось, ожидали толпы особей женского пола, до этого скрывавшихся в придорожной растительности. Сотнями они льнули к нам, и, что удивительно, к нашим рюкзакам. Это было начало великой битвы, ставкой в которой, казалось, была сама жизнь. (Фото в заголовке: Макеев Григорий)