Без темы

Разговор с президентом

Размышления после встречи.

О лесе
15 июня Владимир Владимирович Путин пригласил меня для беседы по проблеме лесов и особо охраняемых территорий. Это не было спонтанное решение главы государства. Он посчитал важным прояснить сильно «набухшую» и серьезно волнующую общество проблему.
Встреча состоялась вечером в резиденции Ново-Огарёво, куда Президент вернулся после напряженной работы в Петербурге. Эту встречу Владимир Владимирович обещал во время посещения «Комсомольской правды» в юбилейные дни газеты. В редакции ему задано было много разных вопросов, в том числе о том, как складывается судьба российских лесов и заповедных территорий. В той праздничной обстановке на эти вопросы Президент, естественно, ответить не мог и сказал: «Давайте встретимся и поговорим...»
Встреча состоялась не только по обязательности Президента, но и потому, что проблема волнует и его самого. На беседу в качестве консультантов и для возможных поручений были приглашены министр природных ресурсов Юрий Трутнев, министр финансов Алексей Кудрин и начальник правового управления президента Лариса Брычёва.
ПРЕДЫСТОРИЯ встречи читателям нашим известна. В последние полтора года «Комсомольская правда» последовательно выступала против скоротечной, непродуманной приватизации лесов и привлекала внимание к судьбе заповедных территорий. Это было не только мнение журналиста, исследовано было несколько тысяч читательских писем, проведены консультации с учеными-лесоводами, состоялись «круглые столы» и выезды туда, где лес растет или уже расти перестал.
В рамках вялотекущих и пока не дающих благих результатов революционных реформ всего и всея судьба лесов определялась посылом: «Они должны эффективно работать на экономику». Это же было сказано о других природных ресурсах. Спорить с такой формулой было трудно. Но каким путем пошло дело?
Как приватизирована, была нефть, другие ископаемые ресурсы и производства, мы теперь видим. Оставим социальную сторону приватизации сейчас в стороне. Проблема управления лесами сегодня состоит в том, что в «философии» приватизации леса поставили на одну доску с нефтью и посмотрели на них только экономическим взглядом, как на сырье, которое надо лишь интенсивнее использовать. В этом была ошибка, и очень серьезная.
В отличие от нефти или, скажем, металлов леса - богатство возобновляемое. При разумном, бережном отношении к лесу он может бесконечно долго служить человеку. Но это не всё. Лес - «несущая конструкция» в экологических системах Земли. Лес - это кислород, это сохранение влаги, в первую очередь уже ставшей дефицитом на планете питьевой воды, лес - это среда, где обитает огромное число разных животных, и, наконец, «второй дом» человека, где много чего люди имеют, в том числе и полноценный здоровый отдых. Наконец, лес формирует облик нашей равнинной страны. Вместе с реками он делает
для нас привлекательным, дорогим образ Родины.
Об этих достоинствах леса экономисты во главе с господином Грефом постарались забыть (не хочется думать: не знали - образованные ведь люди). Знали! И понимали: радость людям своим проектом не принесут. По этой причине были без всякого общественного обсуждения, тихо ликвидированы два ведомства - лесное и экологическое. Лесное ведомство существовало в России 200 лет. Им накоплен был опыт эксплуатации и охраны лесов, созданы традиции лесопользования, создана лесная, признанная миром наука, выращены ученые-лесоводы. Всё было разом порушено. Замысел: «Ничто не должно мешать эффективному использованию леса».
В недрах Министерства экономики без привлечения ученых-лесоводов негласно началась разработка новой стратегии лесоводства и новых законов лесопользования. Почему негласно, загадки нет. Сами разработчики понимали, сколь уязвима и опасна новая их концепция обращения с лесом. Но дело это всё же не могло остаться «совершенно секретным». При разных «утечках» и явном несочувствии некоторых разработчиков умозрительно сочиненному документу специалистами был он прочтён. Этот предельно запутанный (многие полагают - сознательно) документ был законом приватизации лесов. Было ясно: «сырьевой» подход к лесу неизбежно забуксует при соприкосновении с реалиями жизни. Не прислушаться к этому мнению было нельзя. Лесной кодекс посылался на бесчисленные доработки. Из него убирались особо раздражающие положения, связанные с приватизацией, но сущность документа от этого не менялась, и общественный протест нарастал. Разработчики документа стали приглашать для консультации специалистов-лесоводов. Их снисходительно слушали, но сущность Кодекса не менялась - приватизация! Мы в газете попросили высказаться по этой проблеме наших читателей. За десять дней «Комсомольская правда» получила несколько тысяч гневных, протестующих писем. «Нет» приватизации было сказано и за многочисленными «круглыми столами». «Немыслимое, губительное дело», - назвал возможную приватизацию председатель Совета Федерации Сергей Миронов. Где-то за кулисами Лесной кодекс опять принялись «улучшать». Слово «приватизация» с бумаги почти исчезло, но по сути этот «остриженный ёж» сохранял в себе все черты механизма приватизации. Таковым, по-прежнему без обсуждения обществом, документ был отдан на чтение в Думу. И она его утвердила. (Почти уверен: редкий депутат удосужился и смог прочесть этот противоречивый, запутанный документ.)
К тому моменту «Комсомольская правда», сохраняя последовательность своей позиции, выступала по
этой острой проблеме пять раз. Тут и приспело предложение Президента сесть за стол и спокойно поговорить о том, что имеем сегодня.
РАЗГОВОР с Президентом не поддается стенографическому воспроизведению. Это не было интервью: вопрос - ответ, была беседа-размышление. Главное, о чем я спросил: «Владимир Владимирович, в нынешнем виде Лесной кодекс действительно какая-то новая стратегия - леса остаются в руках государства и будут отдаваться только в аренду либо это всего лишь временное прикрытие для приватизации? Просьба ответить четко и ясно». Ответ. «Стратегия. Леса остаются в руках государства. Форма их эксплуатации государственная и сдача в аренду». - «Тогда почему в документах все-таки остается «пружина» приватизации, да и слово «приватизация» тоже присутствует?» Президент повернулся к консультанту-юристу: «Действительно есть?» Лариса Игоревна утвердительно кивнула. «Всё надо вымести», - заключил Президент самую важную часть беседы.
Далее разговор пошел об аренде. В нескольких лесных странах она используется эффективно. В Канаде, например, почти все леса принадлежат государству, но эксплуатация их арендная, приносящая выгоду и арендатору, и госказне. Но такая эксплуатация Леса - дело тонкое и ответственное. Канадский арендатор живет в устоявшейся социальной среде при разумных, проверенных практикой законах, при прозрачности экономических отношений, следуя научным рекомендациям по эксплуатации леса, и не помышляет что-то хапнуть и убежать. Аренду ему дают на время, тщательно прописывая её условия. Если они соблюдаются - договор продлевают, и дело жизни своей арендатор может передать сыну, внуку, не соблюдаются - договор аннулируется, а если были злостные нарушения, арендатора и накажут.
Готовы ли наши грядущие арендаторы к такому лесопользованию? Кто возьмется ответить на этот вопрос, включая и Президента? Лес растет медленно. Прибыль от его эксплуатации верная, но не скорая, требующая терпения и усилий. На сколько лет надо сдавать лес в аренду, чтобы увидеть: арендатор действует правильно? Этот вопрос задал я накануне встречи с Президентом министру природных ресурсов Юрию Трутневу. Он назвал цифру, которая с ног валит, - 99 лет! Я не мог найти ничего лучшего, как высмеять абсурдность этого срока, припомнив известный всем анекдот про Хаджу Насреддина. Министр стал объяснять, что люди будут становиться лучше, что арендаторы станут связывать судьбу леса с судьбою своих детей... Я сказал, что над властью будут смеяться, если цифра «99» будет обнародована. Министр понимающе на меня посмотрел... В разговоре Президент тоже признал лишенным всякого здравого смысла означенный срок и вопросительно посмотрел на Трутнева. Тот предложил: «Двадцать четыре года, как у канадцев». А я подумал: нашим мастерам богатеть и меньшего срока довольно, чтобы хапнуть и куда-нибудь скрыться.
КОДЕКС, если мы хотим, чтобы это был нормально работающий документ, принимать рано. Привлекая ученых-лесоводов, необходимо подробно прописать в нем все условия аренды: права арендатора и обязанности, возможные его издержки и видимый доход, условия эксплуатации леса таким образом, чтобы он сохранялся, - много всего обязательно надо продумать.
Есть и еще одна важнейшая ипостась при любой эксплуатации леса: присутствие в нём человека - охотника, просто гуляющего, собирающего грибы, ягоды... В Кодексе есть две строки. В одной сказано: леса должны быть открыты для посещения людьми, в другой: если арендатор считает нужным, он может закрыть этот доступ. Не трудно понять, в соответствии с какой строкой закона будет он действовать. А как отнесется к этому какой-нибудь Иван Кузьмич Тимофеев, идущий с грибной корзинкой? Лес для него, возможно, единственная отрада в жизни, а тут проволока, собаки, крики охраны. Чуть подумав, можно представить разные варианты поведения Кузьмича, и все они нехорошие. Не хочется думать о какой-нибудь «берёзовой революции», но слова эти уже мелькнули где-то в газетах.
Есть еще вопросы, прописанные в законе и явно неприемлемые. Ранее существовали «разрешительные» рубки леса, теперь их заменяют на «заявительные». То есть без всяких документов арендатор доложит: сделал, мол, то-то и то-то. А это прямой путь к бесконтрольному расхищению леса.
Еще закавыка - лесоустройство. В стране существовало более десятка государственных лесоустроительных организаций. Специалисты высокого класса кормили в лесах комаров многие летние месяцы, составляя документацию: что где растет, какие почвы, какие леса на них, что когда
можно и сколько рубить, каким болезням подвержен лес, проектировались просеки и дороги - около ста разных параметров. Сейчас эти организации начали акционировать, то есть они «разгосударствливаются». Эта ошибка с последствиями очень серьезными. Лесоустройство должно непременно остаться государственным институтом, иначе оно будет работать на арендаторов и так все «устроит», что леса растащат «законно». Тонкости этого дела с ходу решить нельзя. Но важно сейчас на них указать.
Охрана лесов... Она существовала всегда. Еще недавно леса охраняли около ста тысяч лесников и обходчиков. Сегодня лес беззащитен! Во времена Тургенева мужик ночью на тощей лошади мог утащить из леса бревно для матицы в ветхой избёнке. Со школьных лет все знают, что пойман был тот самый мужик лесником по кличке Бирюк. Сегодня в лесу по являются не на лошади - на «КамАЗах», да еще с краном. В считанные часы выбираются лучшие дерева и увозятся. Ни на месте, ни на дороге никто к порубщикам не подойдет, не остановит. Есть места (Карелия и Приморье), где леса исчезают как при пожарах - на огромных площадях остаются только пеньки. По официальным данным, за год в стране незаконно вырубается 8 миллионов кубометров леса, а по данным независимых экспертов - 30 миллионов кубов. «Владимир Владимирович, необходимо срочно создавать ведомственную лесную охрану. Без неё лесопользование невозможно. И дело это требует срочности почти такой же, с какой работает МЧС». Для Путина слова эти новостью не были. Он выразительно посмотрел на министра Трутнева. От него тут узнали, что «вопрос прорабатывается», что речь идет о создании вооруженной ведомственной охраны лесов численностью в тридцать тысяч человек, и намекнул, что пока есть препятствия, не ясно, со стороны ли Министерства финансов или кого-то еще. Президент, как я понял, поддержку лесному ведомству пообещал.
КОСНУЛИСЬ и больного вопроса: стихийной застройки водоохранных зон. Картина эта у всех на виду. Мы писали о ней. Я лишь напомнил в беседе о крайней болезненности этого не остановленного процесса. Московские водохранилища, из которых многомиллионный город пьет воду, ранее строжайше охранялись - бабку с грибной корзиной за два километра не подпускали к воде. Сегодня берега хранилищ застроены, и много чего попадает в питьевую воду. Вот вспышка гепатита в верховьях Волги. Отчего она? Если не наведем порядка в водоохранных зонах, подобные беды нас будут преследовать постоянно.
Есть в Европе редкой чистоты и красоты Женевское озеро. На его берегах я тоже видел постройки. Но какие фантастические деньги платят их хозяева в государственную казну за право жить на берегу озера и какие строгие санитарные правила тут соблюдаются!
Именно так надо прижать и наших поселенцев в водоохранных зонах. Ни донкихоту Митволю, ни в целом Министерству природных ресурсов задача эта не по силам. Половина «замков» в водоохранных зонах принадлежат представителям власти разных ступеней. А себе на ногу власть не наступит.
О заповедниках
Все нынешние страсти по управлению лесами связаны со стремлением более интенсивно леса эксплуатировать. В этом случае логика предполагает особую заботу хотя бы об островках нетронутой природы. С этой проблемой впервые столкнулись в США, осваивая новые территории при движении с Востока на Запад. В 1872 году был учрежден Йеллоустоунский Национальный парк площадью 100 на 100 километров. Парк-заповедник неприкосновенно существует поныне, и к этому флагману сбережения природы присоединилось еще более полусотни других сохраняемых территорий. Когда американцев спрашивают о главной в стране ценности, ответ неизменный: Национальные парки!
За последние 150 лет интенсивность освоения человеком земель под пашни, застройки, коммуникации и выбывание из хозяйственного оборота земель загубленных сделало заповедники последней надеждой сохранения хотя бы некоторых территорий в качестве некоего неприкосновенного «семенного фонда». И признаком цивилизованности считается уже не только количество производимых телевизоров, компьютеров, автомобилей и стиральных машин, а способность страны сберечь природные ценности - участки лесов, диких животных, чистые реки, озёра, живописные места.
Индустриализация любой ценой заставила власть в Советском Союзке задуматься о создании заповедников. Только в 1935 году их создано было семь. Мы уже писали об этом, но есть необходимость повторить, сколь эффективной была их роль. От полного исчезновения в тайге был спасен соболь, в степных районах - сайгак, в европейской части страны - бобры и лоси. Почти из небытия возвращен зубр. Организация заповедного дела в Советском Союзе сейчас признана миром как образцовая.
Что имеем сегодня? Сегодня существует в России 100 заповедников и 30 Национальных парков. Но существуют лишь по инерции. Управления ими и другими особо охраняемыми территориями практически не существует. В недрах нынешнего Министерства природных ресурсов этим занято четыре (!) человека, причем трое из них - люди явно случайные. Что могут сделать они и что с них можно спросить? Явление это терпимым назвать нельзя. В газете мы об этом писали. С Президентом при встрече подробно говорить об этом возможности не было, да и необходимости тоже. За два дня до этого мы беседовали о судьбе особо охраняемых территорий с министром природных ресурсов и пришли к одинаковой мысли - положение надо немедленно поправлять. Наилучшее решение: в рамках министерства создать Агентство по особо охраняемым территориям с соответствующим статусом, необходимым штатом работников и улучшением финансирования всех служб на охраняемых территориях.
Обо всём этом вместе с министром Трутневым мы информировали Президента. Он согласился: «Да такое Агентство без промедления создать необходимо. Поручения правительству будут даны». Я заметил, что полезно бы было создать при Агентстве научно-общественный совет. Это тоже было поддержано.
В заключении беседы я напомнил Президенту о том, что обстоятельства требуют учредить несколько новых заповедников. Один из них можно открыть хоть завтра - вся документация о его устройстве существует уже несколько лет. Речь идет о «Кологривском лесе» в Костромской области. («Комсомольская правда» рассказывала об этом уникальном в Европе реликтовом лесе, которого никогда не касался топор.) Сохранить его надо как величественный памятник природы и как полигон для науки. Власти Костромской области активно поддерживают учреждение заповедника. «Все будут счастливы вместе с Вами, Владимир Владимирович, разрезать зеленую ленточку на тропе в заповедник».
БЕСЕДА длилась более часа. Отчет о ней я хочу закончить словами моего друга и консультанта, академика РАН Александра Сергеевича Исаева: «Разумное, ответственное перед потомками управление лесами России во многом будет определять нравственную, экономическую и экологическую обстановку в стране». И уместно тут вспомнить слова большого радетеля за национальное наше богатство писателя Леонида Леонова. От него я слышал их несколько раз: «Лес в России - больше, чем лес. Это судьба нашей страны».

В. Песков