Художественные произведения

Жили-были Иван да Маруська В автономе от внешнего мира. Они жили в 2-хместной палатке Без горячей воды и сортира. Вот уже года 3 иль 4, Не надеясь жилплощадь расширить, Ванька рыбу ловил, а Маруся Анораки и спальники шила. Как-то утром взгрустнулось Марусе: "Надоело мне без приключений Вот поймал бы ты рыбку златую- И конец этих нудных томлений. Ну иди же, Иван, будь мужчиной И поймай для меня хоть ундину".

Дорога при цветовой температуре в 5000-5500 К для фотографа, что семь тортов с одной свечкой для Карлсона. Сено после сенокоса, уложенное в стога на полях; маленькие деревушки, со странными названиями, исчезающие через минуту; заброшенная узкоколейка с ржавыми вагонетками, уходящая куда-то в горы. А дальше проезд через деревню Павловка к месту стоянки. И снова только успевай перетягивать пленку и щелкать: пика мечети, заканчивающаяся мусульманским месяцем, а рядом вертушки метеорологической станции; постройки из старого кирпича, с облупившейся штукатуркой, живущие отдельной жизнью; багровый камень на братской могиле, творящий свой суд памяти (Эти и другие фотографии не были сделаны по одной причине. Даже не спрашивай какой.)

Покопавшись в уральских дневниках, рискну предложить Вам воспоминания о первом своем походе на Южный Урал.

И от нашего монгольского пращура Получили по наследству мы с тобой, Кроме постоянного прищура, По два литра крови кочевой. Ни при чем тут прелести земные, Птица-дятел тоже ни при чем. Пробуждая в нас инстинкты кочевые, Кровь дурная в жилах бьет ключом.