Роковые скалы Таганая (о двух авиакатастрофах)

Малый Таганай. Год 1944

Случилось это, по словам Марии Егоровны Созиновой, летом 1944 года, еще война не окончилась. Пошли они раз по малину на Малый Таганай. Только ключик миновали и собрались на гребень подниматься, как крики услыхали. Смотрят – впереди люди в военной форме что-то в лесу ищут. Тут Мария Егоровна ноги в руки и быстрей из лесу. День или два спустя они в лес пошли – малину-то на зиму запасать надо, а на Малом ее в тот год урожай был. И примерно в том месте, где видели военных, наткнулись на следы авиационной катастрофы. Передняя часть самолета в сосну врезалась, в окрестностях разные обломки валяются. На некоторых вроде как следы огня, копоть. Потом обломки самолета жители растаскали для своих разных нужд – в хозяйстве все сгодится, только мотор и много лет спустя на прежнем месте лежал огромной махиной. Резиной от самолетных колес даже валенки подшивали («красная такая резина была, толстая»).

Судя по всему, самолет летел с запада на восток и из-за технической неисправности (возможно, что-то случилось с мотором) врезался в западный склон Малого Таганая, примерно в районе первой вершины.

Откликной гребень. Год 1947

Рассказывает очевидец Константин Павлович Андросенко:
(в те времена отец Кости Андросенко обслуживал ЛЭП-110 КВ «Златоуст-Карабаш» и жил вместе с семьей на 12-м контрольном пункте у подножия Круглицы (тогда подобные контрольные пункты располагались по трассам всех линий электропередачи), а сам Костя работал радистом-наблюдателем на метеостанции «Таганай-гора» Зимним вторником 30 декабря 1947 года Костя возвращался домой, на 12-й контрольный, из района Двуглавой сопки).

- Время-то тогда голодное было, ну и, что уж греха-то таить, мы браконьерничали немножко. Вот и накануне того дня я под Двуглавой лося завалил и тридцатого-то пошел, чтобы забрать мясо. Нагрузил я, значит, рюкзак, встал на лыжи и потихоньку в сторону дома направился. А туман в тот день был – в десяти шагах толком ничего не видно. Вдруг слышу сильный гул – вроде как самолет летит, причем совсем низко. Я еще подумал – как бы он в скалы не врезался, ну знаете, есть там за Откликным (район Двуглавой Сопки). Звук именно с этого направления и шел. Но самолет, похоже, эти скалы благополучно миновал и чуть дальше пролетел, потому, как я гул чуть ли не рядом с собой услыхал, а я к тому времени уже к Откликному подходил. Потом гул оборвался и раздался сильный хлопок, вроде как большой сугроб снега сверху свалился. Не взрыв, а именно хлопок, такой звук был. Ну, думаю, похоже авария случилась. А день уже к вечеру – конец декабря, темнеет-то быстро. Тут к тому же снег повалил, тропу и ту еле видать. И потеплело сильно. Добрался я кое-как домой. а мать рассказывает, что они с моим младшим братом возвращались из Златоуста по нижней тропе и тоже слышали гул низко летящего самолета, который потом резко оборвался.

На следующий день я с утра пошел на Откликной – думаю, может кто и уцелел. Бабка мне чистых тряпок дала, бинтов-то естественно никаких не было. Дошел я до Откликного и давай близ самых скал на лыжах бродить. Долго бродил. И уж у самого южного склона наткнулся на трех человек, все мертвые. Один, крупный такой мужчина, навзничь на сугробе лежал. А не так далеко от этого места на скалах черный след, пятно большое, ровно как сажей все закопчено. В остальном, мало что было видно – всю ночь сильный снег шел.

Вернулся я быстренько домой, и все отцу рассказал. Отец по чегресовской связи дозвонился до Чебялинского аэропорта. Где-то через неделю, точно сейчас уже не помню, приехало из Челябинска человек пятнадцать лыжников и куча начальства – генерал-майор, два подполковника, майор и четверо человек из НКВД. Ну и говорят мне – будешь, Костя, нам помогать в поисках. А к этому времени снегу еще больше навалило, я с трудом и место-то отыскал. Но все-таки нашли мы тогда четверых человек. Троих в одном месте, а четвертого аж под трехметровым слоем снега. Долго искали пятого (в самолете-то, оказывается, пять человек летело), но тогда так и не нашли. Всех погибших в Челябинск увезли, а мне наказали, чтобы весной, когда снег стает, поискать на месте катастрофы бортжурнал, если он сохранился, и сообщить в Челябинск.

Позднее, сотрудник Челябинского аэропорта Маслов рассказал Косте историю самолета, последний полет которого закончился в таганайских скалах.

Транспортный самолет незадолго до Нового года вылетел из Москвы в Челябинск. В Челябинске быстро загрузился (груз – наждачные круги и электропечки для локомотивов) и вылетел обратно – экипаж торопился вернуться домой к Новому году. Как вспоминает Константин Павлович, командиром экипажа был летчик Пыгин, бортрадистом – Мишутин, а третьим членом экипажа вроде бы Малиновский (в том, что эту фамилию вспоминает точно, Андросенко сомневается – все-таки столько лет прошло). Все были военными летчиками, москвичами, прошли всю войну, и незадолго до рокового рейса перешли работать в гражданскую авиацию. Вместе с ними в самолете летело еще два пассажира. С теми и вообще отдельная история:

Два офицера: Болдырев (постарше) и Френкель (совсем молодой), недавние выпускники военной академии, ехали с Дальнего Востока в отпуск и торопились попасть в родные места к Новому году. В Челябинске, увидев, что на поезде уже никак не успевают к сроку – Френкель спешил с Ленинград на свою свадьбу, - пошли в аэропорт. И там офицерам поначалу не повезло – ждали несколько часов, ругались с работниками аэропорта – ну где же ваш обещанный самолет, в конце-то концов! Уже и билеты сдали и решили ехать на вокзал, как вдруг приземлился самолет. Тот самый… Сели они на него уже в последний момент. Весной Костя Андросенко отыскал-таки бортжурнал и другие бумаги, среди которых были письма невесты Френкеля, которые он, видимо, держал в своем планшете. Бортжурнал забрали в Челябинск, а письма остались в семье Андросенко. Весной же нашлись и останки пятого погибшего. Им, кстати говоря, оказался молодой офицер Френкель, которого так и не дождалась невеста.

- Его, видимо, при ударе перебросило на другую сторону скалы, потому мы в первый-то раз и не отыскали. А когда снег стаял – нашли. Только тело уже в ужасном состоянии было, - Константин Павлович сокрушенно покачал головой, - лицо звери объели, а запах… Мы поначалу хотели пониже могилку выкопать и захоронить, да куда там! Пришлось похоронить тут же неподалеку, в расщелине под большим плоским камнем. А останки мы завалили камнями и обломками абразивных кругов, которых там много валялось.

- Это еще не вся история. Вскоре мы переехали с 12-го контрольного на Пушкинский поселок. А письма невесты Френкеля так у моей матери и хранились. Она их, бывало, читала и все сокрушалась над судьбой несчастного жениха. Вскоре и я ушел в армию, а когда вернулся, мать мне рассказала вот что. Где-то году в пятидесятом, летом, подходит к нашему дому солидный военный, полковник, и спрашивает: «Скажите, Константин Андросенко здесь живет?» Мать моя перепугалась, думает – уж не случилось ли что со мной, от меня тогда давно писем не было. Но отвечает, что живет-то Константин здесь, но сейчас его нет – в армии служит. Пригласила она гостя в дом, тут все и выяснилось. Гостем оказался отец Френкеля, в прошлом тоже военный летчик. Он рассказал, что три года искал следы пропавшего сына. Мать передала ему письма и рассказала историю гибели самолета. Тут полковник сказал, что ему столько небылиц нарассказали – мол самолет перевозил деньги, а Андросенки, отец с сыном, деньги эти нашли и присвоили, а теперь все открылось и их в тюрьму посадили. Чего иной раз люди не напридумывают! Как ни хотелось старшему Френкелю побывать на месте гибели сына, не удалось ему это сделать – точно-то это место я один знаю. Прощаясь, полковник пообещал, что постарается приехать, когда я вернусь из армии, чтобы обустроить могилку сына. Правда, сказал при этом – если сердце не подведет. Однако так и не приехал, подвело наверно сердце-то. Такая вот печальная история...

Размышляя над услышанным, я сейчас думаю, что причиной катастрофы 1947 года, по всей видимости, послужило резкое изменение погоды. Дело в том, что в самый канун Нового года в Златоусте резко потеплело (конец декабря 1947-го и начало января 1948-го были самыми теплыми в Златоусте за весь ХХ век – были зафиксированы плюсовый температуры выше 6 градусов), на Таганай спустился туман, шел снег. Самолет потерял видимость и, имея минимальный запас высоты, над скалами севернее Откликного (их высота 1025 м) прошел благополучно, а на южной оконечности самого Откликного гребня (где высота скал на добрую сотню метров больше) врезался в каменную стенку. Во всяком случае, если судить по рассказу К.П.Андросенко, шум мотора до момента столкновения не менялся – следовательно, двигатели работали нормально. Впрочем, это лишь мои предположения.

Трудно сказать, сохранились ли какие-либо сведения об авиакатастрофах на Таганае в архивах. Вероятно, что могли сохраниться – ведь обстоятельства катастроф наверняка расследовались. Вот только где эти документы, и в каких архивах?