Утро на Юрюзани

Июль в тот год на Южном Урале выдался на славу: на небе - ни облачка, жара, можно купаться вволю. Если бы еще не слепни… Ну, хотя бы, не так много.

На ночь устроились очень комфортно на сухой гривке среди сосен. На закате стих ветер. Тишина. Казалось, даже речка успокоилась. Не верилось, что это - та самая Юрюзань, что надолго запомнилась своим майским норовом.

После ужина, вконец умиротворенный, объявил народу свою волю: завтра - матрасничаем. Не сразу поняли (не иначе, перегрелся начальник!). Когда же до них дошло, что не шучу, достали "слонов" и притащили свежей воды для чая. Гуляем!

Утром встал пораньше. Поёживаясь, огляделся. Красота! Всё вокруг плавает в росе. Река - под ватным одеялом тумана. Выше - густая зелень хвойника. Дальше - только небо. Пока чаёвничал с остатками "слонины", солнце мало-помалу разогнало туман, подожгло реку - глазам больно.

Решив прогуляться, надел болотники и спустился к воде. Из-за росной травы по берегу вскоре пришлось отвернуть ботфорты. На изгибе русла - перекат, за ним - яма, в которую с левого берега прыгает ручей. Шум, брызги, подсвеченные ползущим в гору солнцем.

Заглядевшись, не сразу обратил внимание на человека, идущего навстречу мне по другому берегу. Очнулся, только уловив боковым зрением какое-то движение. Мужик тем временем перебрался через ручей и остановился напротив.

Я махнул ему, намереваясь расспросить о наличии троп на этом участке, но из-за шума реки разговор не получился. Тогда я поправил сапоги и решил перебродить речку. Не тут-то было! На середине даже на цыпочки встал - увы, глубоко!

Тогда мужик спокойно шагнул в воду и направился ко мне. На берег мы с ним вышли вместе. Здесь он, мокрый по … (в общем, вам по пояс будет) невозмутимо скинул обувь - надетые на босу ногу (б-р-р!) обрубки резиновых сапог - и вылил из этих импровизированных калош воду. Вытер о солдатское "хабэ" руки, поздоровался и закурил.

Выбрали место посуше, присели. После обычных в таких случаях "дежурных" вопросов разговорились. Сейчас, за давностью лет, не помню имени мужика и всего, им рассказанного.

Как водится, ругал он политиков, вообще начальство, и сталь моего нового ножа. Говорил о морозной зиме, когда ездил на "Ниве" по чистому от снега льду Юрюзани. Рассказывал, как ловил здорове-е-е-нных хариусов в устье ручья напротив места, где мы сейчас сидели. Потом поведал от кого-то слышанное про монастырь (очевидно, староверческий скит), что располагался встарь здесь неподалеку.

Узнав, что мы завтра пойдем на Зигальгу, мужик подсказал, как выйти на перевальную дорогу. Сам же он привык подниматься на хребет прямо здесь, вдоль ручья. Наверху, сказал он, место красивое есть - "Е-лахта" (именно так, без буквы "в"). Там скалы разрушенные и маленькое озеро, точнее, яма с чистой водой. Много ягоды. Предупредил, что в ельнике мошка держится.

Слушал я, кивал согласно, сам отвечал на его вопросы, а в голове между тем вертелась мысль, которая и сегодня, много лет спустя, не дает мне покоя. Вновь и вновь встает перед глазами эта сценка: я, беспомощно замерший посреди бурунов, и мужик, бредущий по скользким камням мне навстречу.

Казалось бы, ну что здесь такого?! За столько походных лет мало ли было встреч? Так нет ведь, прямо, как у Визбора:

	"Вот и все приключенье, да и вспомнить чего там -
	Пароходик прошлепал, волнишка прошла.
	Но вздохнул очень странно командир вертолета,
	Философски заметив -  "Вот такие дела …"

Да уж, философия… Сам проявил инициативу, но побоялся штаны замочить. Я думал о штанах, а он - обо мне. Может, и не "думал" вовсе: увидел, что человек рукой машет - и подошел. А говорят еще, что "хлеб за брюхом не ходит".

Потом он, скупо попрощавшись, перешел на свой берег и продолжил путь. Я же какое-то время еще посидел у воды, размышляя о том, что люди, живущие в провинции, проще нас, жителей крупных городов, что вовсе не значит "примитивнее". Они по-житейски мудрее, естественнее, человечнее, что ли.

Со всем своим походным опытом мы в тайге все же гости. А этот мужик - у себя дома. И поступает он - соответственно, как и положено хозяину на Руси. Дай Бог и мне, случись, не ударить в грязь лицом.